заперты в двух ангарах, офицеры и матросы отдельно друг от друга.

— Меня интересует отсек, где располагается старший офицерский состав, — сказал я, входя в лифтовую капсулу, которая оказалась более просторной, чем на наших кораблях. — Летим туда. Командир или старший помощник «Йорктауна» ведь живы и не пострадали?

— Живехонькие, господин контр-адмирал, — усмехнулся лейтенант, видимо вспоминая кое-что связанное с прошлым абордажем. — Только немного помяты…

— Надеюсь, на физиономии их капитана это не заметно, — задумчиво отозвался я, продумывая дальнейшие действия.

— Такую морду разве отрехтуешь, там даже если боксер постарается — заметно не будет, — усмехнулся лейтенант.

— Что вы имеете в виду? — не понял я.

— Сейчас сами увидите, — загадочно ответил офицер…

Капсула доставила нас на место почти мгновенно, отсеки с военнопленными находились на той же палубе, на которую причалил мой шаттл. В коридоре перед техническими ангарами нас встретили несколько морских пехотинцев из охранения.

— Как «янки» себя ведут? — дежурно спросил у них лейтенант.

— Странно, но в первом отсеке, там где напихан весь рядовой состав — тихо как в морге, — засмеялся сержант — старший в наряде, — а вот во втором наоборот очень шумно… Вроде бы офицеров не так много, но суеты и криков, как будто от полка десанта!

— Что там происходит? — лейтенант немного напрягся, продолжая допрашивать морпеха и чувствуя себя неловко в моем присутствии. — По какой причине бузят?

— Шумит только один, — пояснил сержант, — и вы сами знаете кто…

— А, тогда понятно, — кивнул офицер и повернулся ко мне. — Я вам уже говорил о командире «Йорктауна», сейчас сами убедитесь, прошу сюда…

Двери ангара отворились, и мы оказались в большом тусклом помещении, являющимся одним из технических складов корабля. В центре ангара на небольшом открытом пространстве, свободном от коробок и боксов с имуществом, находилась группа примерно из двадцати человек. Это были те самые офицеры с американского крейсера, стоявшие кружком вокруг темнокожего здоровяка в отличие от остальных, вальяжно развалившегося сразу на двух рядом стоящих стульях.

Два стула были придвинуты друг к другу не случайно, ибо данный персонаж на одном физически никак не мог уместиться. Мужчина был настолько необъятен и тучен, что мне показалось и двух стульев было мало. Я не знаю как этот человек, являясь кадровым военным, проходил физическую переаттестацию, ведь с таким весом ему даже ходить было тяжело⁈ Тем не менее, на груди офицера блестел серебряный именной жетон со значком коммандера, а также внушительная планка орденов прямо под ним.

На шкалу единиц характеристик я смотреть не стал, не было интереса, но сразу понял, что это и был тот самый командир «Йорктауна», о котором упоминал лейтенант. Да, действительно, такого буйвола с первого раза не свалил бы с ног даже Кузьма Кузьмич, настолько огромен казался сидящий передо мной человек.

Я прочитал имя на жетоне.

«Коммандер Абадайя Смит. Тяжелый крейсер „Йорктаун“. 6-ой „ударный“ флот.»

Колоритный тип да к тому же очень и очень шумный, — покривился я, когда Смит в очередной раз завопил во все горло.

— Это, мать твою, соблюдение конвенции о военнопленных, а⁈ — коммандер вперил в меня гневный взгляд, пытаясь взять на испуг. — Я тебя спрашиваю, мать твою, адмирал? «Раски» собираются нас кормить или мы должны умереть с голода! Что ты молчишь⁈ Я к тебе обращ…

Толстяк не успел договорить, как тушей грохнулся на пол и застонал. Я ударом ноги выбил один из стульев у него из-под седалища и Абадайя приземлился на свою обширную пятую точку.

— Убивают, убивают! — заверещал здоровяк, даже не успев осознать, что случилось, но уже наводя панику. — Чертовы «раски» издеваются над военнопленными!

— Не кричи, рядом нет репортеров из SCAN(главное информационное агентство АСР), — спокойно ответил ему, я, косясь при этом на остальных офицеров «Йорктауна», как они реагируют на происходящее.

Удовлетворенно заметил, что никто из моряков не стал следовать примеру своего командира, видимо давно знали Смита. Сам Абадайя видя, что его никто не поддерживает, перестал причитать и кряхтя с трудом поднялся на ноги.

— Поможет мне кто-нибудь из вас дармоеды⁈ — накинулся Смит на собственных подчиненных. — Кинни, поставь этот чертов стул, с помощью которого проклятый «раски» покушался на мою жизнь.

Я опередил лейтенанта и сам установил стул на прежнее место.

— Не думай, что это как-то тебе поможет, — отрицательно покачал головой толстяк. — Не пытайся меня задобрить, суд на тобой и над всеми «раски» будет скорым и жестоким…

Абадайя тут же снова грохнулся о пол и уже чуть ли не заплакал, как маленький ребенок, смотря на меня хлопающими глазами. Я второй раз выбил стул из-под этой истерички.

— Успокоился? — я не намерен был выслушивать стенания американца, тем более его угрозы в свой адрес. — Давай попробуем снова и теперь уже без визга. Тебе не стыдно перед своими же офицерами вести себя подобным образом?

— За что мне должно быть стыдно? — совершенно не понял вопроса Абадайя, снова поднимаясь на ноги и опасливо глядя на меня.

Я отметил, что оскорбления и плач прекратились.

— Хорошо, тогда давай перейдем к делу, — я снова поставил второй стул на место, а сам взял еще один и расположился напротив коммандера.

Стоявшие рядом американские офицеры ничуть меня не смущали, хотя я и чувствовал у себя за спиной их дыхание. Несколько поодаль стояли русские морпехи, если что они успеют вытащить из толпы своего адмирала. Но я был уверен, что ничего подобного не случится. По лицам и взглядам американцев было понятно, что те уже смирились с участью военнопленных и не рискнут на открытый мятеж. Иначе эти ребята вообще не сдавались бы штурмовикам Козицына. Согласитесь, очень многое зависит от командира корабля, храбрость и стойкость экипажа во время боя в том числе. В случае с Абадайей было понятно, что команда «Йорктауна» изначально не планировала героически погибать под огнем русских морских пехотинцев. Что ж, тем лучше. Значит, мой хитроумный план может быть успешно осуществлен…

— Что ты хочешь «раски»? — обиженно спросил Смит, потирая ушибленную ягодицу. — Я уже отдал вам крейсер, убедил парней не сопротивляться… Что тебе еще не хватает?

— Прекрати этот пафосный монолог, — остановил его, я, — никто его не оценит.

— Вы отняли у нас свободу…

— Да-да и демократию… Эй, ты уже забыл, что это 6-й «ударный» флот находится в суверенной звездной системе Российской Империи или тебе напомнить? — я был поражен наглостью данного субъекта. — Это американцы пришли к нам в дом с оружием, а теперь еще и недовольны своей судьбой! Скажи спасибо, что морпехи адмирала Козицына не перебили вас как деметрианских перепелок во время абордажа…

— Спасибо, — покривился здоровяк.

— На здоровье…

Мы оба на минуту замолчали. Я пытался справиться с эмоциями, неожиданно переполнившими меня от услышанного. Абадайя же просто опасался сейчас ляпнуть лишнего, потому как не хотел снова оказаться на полу. Не известно хватит ли малышу Смиту сил подняться в третий раз.

— Кормить будешь? — наконец не выдержал толстяк.

— Не переживай, никто от голода не умрет, — успокоил его, я и повернулся к стоящему рядом лейтенанту. — Что с питанием?

— Все по расписанию, господин контр-адмирал, — отозвался тот, — пайки уже выдавались… Никто, кроме коммандера не жаловался…

— Не достаточно одного пайка, как вы все можете видеть, — Абадайя ударил себя по увесистому животу. — С одной порции я только аппетит нагулял…

— Дадут тебе дополнительную порцию, даже две, не волнуйся, — успокоил я Смита. — Сейчас же принесут…

— Бургер не забудьте, — прокричал коммандер, услышав, что русский лейтенант связывается по рации с дежурными, — и Колу…

— Расскажи теперь мне друг Абадайя, при каких обстоятельствах ты попал в плен? — я по примеру американца вальяжно откинулся на спинку стула.

— Что тебе рассказать? — удивленно воскликнул толстяк. — Как проклятые морпехи чуть не вырезали несчастную команду «Йорктауна»? Только благодаря моей храбрости удалось избежать многочисленных жертв…

— Скорее благодаря трусости, — усмехнулся лейтенант, сопровождавший меня. — Нашей штурмовой команде так быстро еще никогда не удавалось занимать вражеский корабль!

— Заткнись! — Абадайя хотел было уже сорваться на русского пехотинца, но увидев смотрящий